Держать речь можно даже перед глухими, говорить - только с кем-то (с)
Не помню, выкладывала ли я его уже, но мне очень нравится это стих:
Ты думал, что раб, пред ней преклоняя колена,
Ты думал, ошейник – значит, ты продан навек,
Ты думал – ты узник приторно-горького плена,
Ты думал, окован – значит не человек…
Ты помнил насмешливый взор, пронзавший до дрожи,
Ты помнил жадные руки, искавшие тела,
Ты знал, что никто так дотронуться больше не сможет,
Ты думал, хозяйка делала все, что хотела…
Все ложь! Ты один надо мною хозяин…
Узами связана я – и они крепче цепей и кожи…
Ты мной владеешь… Скажи, отчего ты печален?
Дорожная грязь ли графини-рабыни дороже?..
И не погаснуть свече, что в спальне холодной пылает,
Я никому не открою страшный секрет…
Никто в этом мире о нас ничего не узнает…
Того, что хозяйка – рабыня, а раб ее – нет…
(Лорка не пиит, но тоже...)

Ты думал, что раб, пред ней преклоняя колена,
Ты думал, ошейник – значит, ты продан навек,
Ты думал – ты узник приторно-горького плена,
Ты думал, окован – значит не человек…
Ты помнил насмешливый взор, пронзавший до дрожи,
Ты помнил жадные руки, искавшие тела,
Ты знал, что никто так дотронуться больше не сможет,
Ты думал, хозяйка делала все, что хотела…
Все ложь! Ты один надо мною хозяин…
Узами связана я – и они крепче цепей и кожи…
Ты мной владеешь… Скажи, отчего ты печален?
Дорожная грязь ли графини-рабыни дороже?..
И не погаснуть свече, что в спальне холодной пылает,
Я никому не открою страшный секрет…
Никто в этом мире о нас ничего не узнает…
Того, что хозяйка – рабыня, а раб ее – нет…
(Лорка не пиит, но тоже...)

Судзу